Террорист. Трудно. Мы все очень устали. (За нами следят.)

Торговец оружием. Всем трудно. Все устали. Зато здесь тебе понравится. (Здесь ты будешь в безопасности.) Гарантирую.

Террорист. Хорошо. Начнем собираться.

Торговец оружием. А я приготовлю для тебя коллекцию марок. (Возможно, речь идет о специальном тактическом оружии.)

– Что он имеет в виду, говоря о "коллекции марок"? – спросил я. – Это ведь ключевая фраза, не так ли?

– Наши эксперты сомневаются. Полагают, что речь идет о каком-то оружии. Каком именно – неизвестно. Возможно, о чем-то серьезном.

– Что вы планируете делать? Взять этих террористов сейчас или впустить их во Францию и установить за ними наблюдение?

– Насколько мне известно, план заключался в том, чтобы попробовать выявить все их связи уже здесь. Кто знает, куда они приведут. События развиваются так быстро...

– ...что мы за ними не успеваем, – закончил я.

– Просто мы здесь работаем немного не так, как вы там. Пожалуйста, постарайся относиться к этому с уважением и пониманием.

Я кивнул.

– Этьен, никаких контактов здесь у них не будет. Волк работает совершенно иначе. В его игре участвуют многие, но каждый отдельный игрок знает лишь свою роль, не более того. Всю картину видит только один человек, сам Волк.

Детектив взглянул на меня:

– Я сообщу руководству о вашем мнении.

Относительно последнего у меня были сильные сомнения. Я как будто увидел себя со стороны.

"Один, совершенно один. Чужак. Тупой американец. Вот кто я здесь".

Глава 77

В два часа ночи я все же добрался до отеля и сразу уснул, а в половине седьмого снова был на ногах. Нет покоя праведникам. Но ведь как раз этого и добивался Волк, верно? Он хотел держать нас в постоянном напряжении, под стрессом, в страхе совершить ошибку.

По пути в префектуру я снова думал о нем. Кто этот человек? Что сделало его таким? Мы предполагали, что до переезда в Америку Волк был агентом КГБ. В Штатах он быстро стал одним из главарей Красной Мафии. Некоторое время Волк жил в Англии и Франции. Он был достаточно умен и изворотлив и сумел сделать все так, что мы до сих пор не знали даже его настоящего имени.

Его планы отличались масштабностью. И все же почему он связался с исламскими террористами? Или может быть, Волк с самого начала действовал совместно с "Аль-Каидой"? Если так, опасность могла быть даже еще больше, чем мы предполагали. Это казалось невероятным, немыслимым, абсурдным. С другой стороны, в последнее время в мире происходило много абсурдного, немыслимого и невероятного.

Вспышка! Я уловил ее краем глаза.

Я повернулся – прямо на меня по тротуару несся серебристо-черный мотоцикл! Сердце сжалось. Я отпрыгнул в сторону и вжался в стену, готовый в любой момент – в зависимости от действий мотоциклиста – броситься либо вправо, либо влево.

Никто из прохожих почему-то не отреагировал на опасность – люди вообще не обратили на мотоциклиста ни малейшего внимания. Я облегченно вздохнул и даже усмехнулся, вспомнив рассказ Этьена о парижских юнцах, ради забавы гоняющих по улицам города.

Тот, кого я принял за подосланного киллера, оказался обычным парнем в синем блейзере и коричневых слаксах. Он промчался мимо и даже не взглянул на меня. Нервишки шалят, а? И удивляться тут нечего. Покажите мне того, кто сохранил бы хладнокровие под таким прессом.

В 8.45 я вошел в комнату, битком набитую высшими чинами французской полиции и армии. Очередное совещание на сей раз проводилось в здании министерства внутренних дел.

До истечения срока ультиматума оставалось чуть больше тридцати трех часов. Комната, где мы собрались, удивила меня непривычным сочетанием дорогой старинной мебели и образцов самых современных технологий. На огромных экранах расположенных вдоль стен телевизоров мелькали сцены, передаваемые из Лондона и Парижа, Вашингтона и Тель-Авива. Мы видели опустевшие улицы, вооруженных солдат, напряженные лица патрульных.

"Война, – подумал я. – Мы ведем войну с сумасшедшим".

Мне сказали, что говорить можно по-английски, только не спешить и стараться произносить слова отчетливее. Наверное, боялись, что я перейду на уличный сленг и никто ничего не поймет.

– Меня зовут Алекс Кросс. Я психолог. Работал детективом в отделе убийств в Вашингтоне. Сейчас являюсь агентом ФБР. Около года назад мне пришлось вести одно дело, связанное с деятельностью Красной Мафии. Тогда-то я узнал о существовании человека, называющего себя Волком. О нем я хочу вам сейчас рассказать.

После такого краткого вступления я минут двадцать говорил о русском. Но даже и после выступления, когда мы перешли к вопросам и ответам, меня не покидало чувство, что собравшиеся так и остались при своем мнении. Да, французы с интересом слушали о Волке, однако в глубине души каждый продолжал считать, что за угрозами в адрес четырех городов все-таки стоят исламские террористы. Либо Волк – член "Аль-Каиды", либо работает заодно с бен Ладеном.

Я старался смотреть на вещи широко, но не мог заставить себя поверить в то, что мне предлагали. Просто не мог с этим согласиться. Для меня Волк ассоциировался не с "Аль-Каидой", а с Красной Мафией.

Около одиннадцати я наконец вернулся в отведенный мне крошечный закуток, назвать который кабинетом не поворачивался язык. Меня ждал новый напарник.

Глава 78

Новый напарник? Сейчас?

Все происходило слишком быстро, и оттого события сливались в одно пятно, так что разобраться в значении каждого в отдельности я просто не успевал. Судя по всему, ФБР связалось с кем нужно, подергало за ниточки, и в результате место Этьена Марто заняла женщина по имени Мод Булар, которая с ходу заявила, что работать мы будем "в стиле французской полиции". Что за стиль – на сей счет никаких объяснений не последовало.

Внешне моя новая напарница напоминала Этьена Марто: прямой, с горбинкой, нос, резкие черты лица. Только волосы у нее были другие – ярко-рыжие. Представившись, она сочла необходимым проинформировать меня, что была и в Нью-Йорке, и в Лос-Анджелесе и что ни один из этих городов не произвел на нее особого впечатления.

– У нас мало времени, – напомнил я.

– Я знаю, доктор Кросс. Об этом все знают. Но работать быстро еще не значит работать умно.

То, что Мод назвала "наблюдением за Красной Мафией", началось с прогулки по Парк-Монсо, улочке в Восьмом округе. В отличие от Штатов, где русские предпочитают селиться в рабочих районах, таких как Брайтон-Бич в Нью-Йорке, во Франции они выбирают кварталы побогаче.

– Наверное, потому что Париж им лучше знаком и обосновались они здесь раньше, – высказала предположение Мод. – Русскими бандитами я занимаюсь уже несколько лет. Между прочим, в существование вашего Волка никто из них не верит. Поверьте, я уже спрашивала.

Следующие час-полтора мы именно этим и занимались. Разговаривали о Волке с русскими бандитами, старыми знакомыми Мод. День выдался прекрасный, небо было голубое, солнышко сияло, и все это, вместе взятое, просто убивало меня.

"Зачем я здесь? Что я здесь делаю?"

В половине второго моя напарница жизнерадостно объявила:

– Давайте перекусим. С русскими, конечно. Я знаю одно местечко...

Она потащила меня в какое-то заведение, "один из старейших русских ресторанов в Париже". Он назывался "Дарю". Внутри все было отделано сосной, как на даче у богатого москвича.

Я злился, но старался не показывать виду. У нас не было времени на рестораны, а перекусить можно было и где-нибудь по пути.

Тем не менее мы сидели и ели. Мне хотелось задушить Мод, задушить услужливого нерасторопного официанта, да и вообще любого, кто только попался бы под руку. Она же словно и не замечала моего состояния. Детектив, мать ее!

Мы уже заканчивали, когда я обратил внимание на двух мужчин, сидевших в углу и не спускавших с нас глаз. Впрочем, возможно, их просто интересовала Мод и ее сияющие рыжие волосы.